СКАЧАТЬ:  referat.-massovaya-i-elitarnaya-kultura.zip [34,36 Kb] (cкачиваний: 257)

РЕФЕРАТ

по дисциплине: «Философия»

на тему: «Массовая и элитарная культура»

СОДЕРЖАНИЕ

СОДЕРЖАНИЕ... 2

ВВЕДЕНИЕ... 3

МАССОВАЯ КУЛЬТУРА... 5

ЭЛИТАРНАЯ КУЛЬТУРА... 10

ВЗАИМОСВЯЗЬ МЕЖДУ МАССОВОЙ И ЭЛИТАРНОЙ КУЛЬТУРАМИ.. 12

ЗАКЛЮЧЕНИЕ... 20

ЛИТЕРАТУРА... 21

ВВЕДЕНИЕ 

Культура - это специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе.

Культура характеризует особенности сознания, поведения и деятельности людей в конкретных сферах общественной жизни (культура труда, культура политики и другие).

Само слово культура вошло в обиход европейской социальной      мысли со второй половины восемнадцатого века. Для буржуазной философии характерно отождествление культуры с формами духовного и политического саморазвития общества и человека. Просветители XVIII века (Вольтер, Тюрго) сводили содержание культурно-исторического процесса к развитию человеческого разума.

Первоначально понятие культуры подразумевало воздействие человека на природу, а также воспитание и обучение самого человека. В немецкой классической философии культура - это область духовной свободы человека. Признавалось множество своеобразных типов и форм развития культуры, располагающихся в определенной исторической последовательности и образующих единую линию духовной эволюции человека.

В конце XIX - начале XX века сложившаяся эволюционная концепция культуры была подвергнута критике. В культуре стали видеть прежде всего специфическую систему ценностей, размещающихся по их роли в жизни и организации общества.

В начале XX века широкую известность получила концепция "локальных" цивилизаций - замкнутых и самодостаточных культурных организмов, проходящих сходные этапы роста, созревания и гибели (Шпенглер). Для этой концепции характерно противопоставление культуры и цивилизации, которая рассматривалась как последний этап развития данного общества.

Антисистема - категория новая в гуманитарном знании. Понятие антисистемы предложил Лев Гумилев. Он уделил много внимания этому историческому явлению. Ему посвящена заключительная глава основного трактата Гумилева "Этногенез и биосфера Земли", значительная часть главы "Этногенез и культурогенез" работы "География этноса в исторический период".

В некоторых других концепциях критика культуры, начатая Руссо, доводилась до полного ее отрицания, выдвигалась идея "природной антикультурности" человека, а любая культура - это средство подавления и порабощения человека (Ницше).

Мертон  использовал понятие культуры для обозначения системы ценностей как органичной части социальной системы, определяющей степень ее упорядоченности и управляемости (структурно-функциональный анализ).

В современных условиях многие западные социологи приходят к выводу о невозможности последовательного проведения идеи единой культуры. Это находит отражение в теориях полицентризма, исконной противоположности Запада и Востока.

Сегодня многообразие типов культуры можно рассматривать в двух аспектах: многообразие: культура в масштабах человечества, акцент на социокультурных суперсистемах, внутреннее многообразие: культура отдельного общества, города, акцент на субкультурах.

 В рамках же отдельного общества можно выделить:

• высокую (элитарную)
• народную (фольклорную) культуру, в их основе - различный уровень образованности индивидов 
• массовую культуру, к формированию которой привело активное развитие СМИ.

МАССОВАЯ КУЛЬТУРА 

«Массовая культура» (англ. mass culture), в философии понятие, обобщённо выражающее состояние буржуазной культуры с середины ХХ века.

Массовая культура - понятие, которое используется для характеристики современного культурного производства и потребления. Это производство культуры, организованное по типу массовой, серийной конвейерной индустрии и поставляющее такой же стандартизированный, серийный, массовый продукт для стандартизированного массового потребления. Массовая культура - специфический продукт современного индустриального урбанизированного общества.

Массовая культура - это культура масс, культура, предназначенная для потребления народом; это сознание не народа, а коммерческой индустрии культуры; она враждебна подлинно народной культуре. Она не знает традиций, не имеет национальности, ее вкусы и идеалы меняются с головокружительной быстротой в соответствии с потребностями моды. Массовая культура обращается к широкой аудитории, апеллирует к упрощенным вкусам, претендует на то, чтобы быть народным искусством.

Критический анализ массовой культуры акцентировал в ней характеристики "низкой", примитивной культуры, "культуры масс", создающей угрозу "высокой культуре", или подчеркивал использование элитами массовой культуры, возбуждающей "низменные инстинкты" для духовной эксплуатации масс, массовой стандартизации и обезличивания. При более оптимистических подходах массовая культура рассматривалась как в целом вполне удовлетворительная форма культуры, характерная для зрелого индустриального общества с высоким уровнем образования, высоким уровнем жизни, с развитой системой массовых коммуникаций. Утверждая упрощенные, стереотипные представления, массовая культура тем не менее выполняет функцию постоянного жизнеобеспечения для самых различных социальных групп. Она обеспечивает также массовое включение в систему потребления и тем самым функционирование массового производства. Массовая культура характеризуется всеобщностью, она охватывает широкую срединную часть общества, затрагивая специфическим образом и элиту, и маргинальные слои.

Интерес к явлению массовой культуры возник до­вольно давно и на сегодняшний день существует немало исследований, теорий и концепций «массовой культуры». Авторы большинства из них склонны рассматривать ее как особый социальный феномен, имеющий свой генезис, специфику и тенденции развития.

Теоретики и историки культуры придерживаются да­леко не тождественных точек зрения по поводу времени возникновения массовой культуры как самостоятельного социального феномена.

Так, Е.П. Смольская полагает, что оснований для того, чтобы говорить о тысячелетней ис­тории массовой культуры не существует. Напротив, аме­риканский социолог Д. Уайт считает, что к первым эле­ментам массовой культуры можно отнести, например, бои римских гладиаторов, которые привлекали многочисленных зрителей. Согласно А. Адорно, прототипами современной массовой культуры следует считать формы культуры, которые появились во время становления капитализма в Англии, т. е. на рубеже XVII-XVIII веков. Он убежден, что романы, написанные в этот период (Дефо, Ричардсон) предназначались для рынка и имели явную коммерческую направленность. Следовательно, они тяготели скорее к «массовой», чем к «элитарной» культуре. Однако, россий­ские оппоненты (Е.П. Смольская и др.) указывают, что эти произведения не содержали известных шаблонов, которые характерны для произведений массовой культуры.

Вероятно, точкой отсчета в появлении и развитии массовой культуры следует все же считать конец XIX – начало XX века. Мы полагаем, что явление массовой куль­туры не просто некая разновидность «традиционной культуры», но существенное изменение культуры в целом. То есть, развитие средств массовой информации и комму­никации (радио, кино, телевидение, гигантские тиражи га­зет, иллюстрированных журналов, Интернет), индустри­ально-коммерческий тип производства и распределение стандартизированных духовных благ, относительная де­мократизация культуры, повышение уровня образованно­сти масс при парадоксальном снижении духовных запросов.

К одной из ранних форм массовой культуры исследо­ватели относят детективный жанр, который появился еще в начале 30-х годов XIX века и сразу же завоевал ог­ромную популярность. В конце XIX века еженедельные СМИ начали публикацию произведений, которые спустя время получили название «сердечная пресса» или «индустрия грез». В самом конце XIX века в Соединенных Штатах Аме­рики появляется такая форма массовой культуры как ко­миксы. Сначала этот жанр был предназначен исключи­тельно для детей, но затем стал неотъемлемой частью и взрослой жизни. Активное, а точнее стремительное раз­витие массовой культуры начинается с середины XX века. С этого момента она становится тотальной и экспансив­ной.

Как и в случае с традиционной культурой универсаль­ного определения массовой культуры до сих пор не суще­ствует. Такая ситуация имеет свое рациональное объяс­нение. Дело в том, что как научно-философская категория, «массовая культура» включает в себя целых три понятия. Во-первых, «культуру», как особый характер продукта. Во-вторых, «массовость», как степень распространения про­дукта. В-третьих, «культуру», как духовную ценность. Да­вайте, посмотрим теперь как выглядят наиболее распро­страненные определения массовой культуры.

Некоторые исследователи полагают, что массовая культура – это особый культурный феномен, автономное образование, в котором часто происходит разрыв формы и содержания. В частности, А.Б. Гофман отмечает, что массовая культура – это особое состояние культуры в кризисный период общества, когда развивается процесс распада ее содержательных уровней. Поэтому массовая культура часто принимает формальный характер. Функ­ционируя, она лишается сущностного содержания, и, в ча­стности, традиционной морали.

В другом подходе массовая культура определяется как явление, характеризующее особенности производства культурных ценностей в современном обществе. Предпо­лагается, что массовую культуру потребляют все люди, независимо от места и страны их проживания. Массовой культура является еще и потому, что она массово еже­дневно производится. Это культура повседневной жизни, доступно предоставляемая аудитории средствами массо­вой коммуникации.

Одним из наиболее интересных и продуктивных сле­дует признать подхода Д. Белла, согласно которому мас­совая культура – это своего рода организация обыденного сознания в информационном обществе, особая знаковая система или особый язык, на котором члены информацион­ного общества достигают взаимопонимания. Она высту­пает как связующее звено между постиндустриальным об­ществом высокой специализации и человеком, который ин­тегрирован в него лишь как «частичный» человек. Комму­никация же между «частичными» людьми, узкими специали­стами, к сожалению, осуществляется, по всей видимости, лишь на уровне «массового человека», т.е. на среднем об­щедоступном языке, которым и является массовая куль­тура.

Сейчас массовая культура проникает практически во все сферы жизни общества и формирует свое единое се­миотическое пространство.

Очевидно, массовая культура – явление далеко не од­нородное. Оно имеет свою структуру и уровни. В совре­менной культурологии, как правило, выделяют три основ­ные уровня массовой культуры:

• кич-культура (т. е. низкопробная, даже вульгарная культура);
• мид-культура (так сказать, культура «средней руки»);
• арт-культура (мас-культура, не лишенная определен­ного, иногда даже высокого, художественного содержания и эстетического выражения).

Анализируя массовую культуру как особое социокуль­турное явление, необходимо указать ее основные характе­ристики. Такими характеристиками, на наш взгляд, явля­ются:

• ориентированность на гомогенную аудиторию;
• опора на эмоциональное, иррациональное, коллек­тивное, бессознательное;
• эскейпизм;
• быстродоступность;
• быстрозабываемость;
• традиционность и консерватизм;
• оперирование средней языковой семиотической нор­мой;
• занимательность.

Как самостоятельное явление массовая культура оце­нивается противоречиво.

В целом существующие точки зрения можно разде­лить на две группы. Представители первой группы (Адорно, Маркузе и др.) дают негативную оценку этого фе­номена. По их мнению, массовая культура формирует у ее потребителей пассивное восприятие действительности. Такая позиция аргументируется тем, что в произведениях массовой культуры предлагаются готовые ответы на то, что происходит в социокультурном пространстве вокруг индивида. Кроме того, некоторые теоретики массовой культуры полагают, что под её влиянием изменяется сис­тема ценностей: стремление к занимательности и раз­влекательности становится доминирующим. К негатив­ным моментам, связанным с влиянием массовой культуры на общественное сознание, относят также и то, что мас­совая культура основывается не на образе ориентирован­ном на реальность, а на системе имиджей, воздействую­щих на бессознательную сферу человеческой психики.

К этой группе можно отнести и авторов Учения Живой Этики (Махатмы, семья Рерихов). Согласно парадигме Жи­вой Этики, массовая культура по своей сути является псевдокультурой, так как в отличие от истинной (т.е. высокой культуры) в большинстве своих форм не способ­ствует гуманистически ориентированному социальному прогрессу и духовной эволюции человека. Призвание и на­значение истинной культуры – облагораживание и совер­шенствование человека. Массовая культура исполняет об­ратные функции – она реанимирует низшие аспекты соз­нания и инстинкты, которые, в свою очередь, стимули­руют этическую, эстетическую и интеллектуальную де­градацию личности.

Между тем, исследователи, придерживающиеся опти­мистической точки зрения на роль массовой культуры в жизни общества, указывают что:

• она притягивает к себе массы, не умеющие продук­тивно использовать свое свободное время;
• создает своего рода семиотическое простран­ство, которое способствует более тесному взаимодейст­вию между членами высоко технологичного общества;
• дает возможность широкой аудитории познако­миться с произведениями традиционной (высокой) куль­туры.

И все же, вероятно, противопоставление определенно позитивной и определенно негативной оценок массовой культуры будет не совсем корректным. Очевидно, что влияние массовой культуры на общество далеко не одно­значно и не вписывается в бинарную схему «белое – черное». В этом заключается одна из главных проблем ана­лиза массовой культуры.

В заключение несколько слов о возможных перспективах массовой культуры. По всей видимости, она прочно укрепилась в современном обществе, и ожидать ее спонтанного исчезновения, по крайней мере, в ближайший исторический период, не приходится. Очевидно, что если она продолжит свое существование в настоящем виде, то общий культурный потенциал цивилизации не только не возрастет, но может понести и существенный ущерб. Псевдоценности массовой культуры все же слишком обре­менительны и даже разрушительны для личности и обще­ства. Поэтому необходима идейная трансформация мас-культуры через ее наполнение более возвышенными идеями, социально значимыми сюжетами и эстетически совершенными образами. Мы полагаем, что решающую роль в такой позитивной трансформации мас-культуры может и должна сыграть мировая духовная культура во всем многообразии своих видов и форм.

ЭЛИТАРНАЯ КУЛЬТУРА 

Элитарная культура - вид культуры, характеризующийся производством культурных ценностей, образцов, которые в силу своей исключительности рассчитаны и доступны в основном узкому кругу людей (элите). Элита в свою очередь это социальная группа, наделенная особыми духовными способностями. Она не обязательно совпадает с верхушкой общества, каждый имущественный, или политически-значимый слой общества может иметь свою элиту. Ее отличительной чертой является наибольшая по сравнению с другими способность к духовной деятельности, наибольшие интеллектуальные, эмоциональные и эстетические способности. Элита является основным создателем культурных ценностей и обеспечивает общественный прогресс. Поэтому художественная культура должна быть ориентирована на удовлетворение ее потребностей.

Элитарная культура сложна, серьезна, изысканна, имеет новаторский характер. Ее продукция рассчитана на утонченную интеллектуальную элиту общества, способную понять и оценить искусность, виртуозность новаторского поиска ее создателей.

Элитарная культура – это творческий авангард, лаборатория искусства, где постоянно создаются новые виды и формы искусства. Её ещё называют высокой культурой, т.к. она создаётся элитой общества, либо по её заказу профессиональными творцами. Она включает изящное искусство, классическую музыку и литературу. Как правило, элитарная культура опережает уровень восприятия её среднеобразованным человеком, широкими массами. Творцы элитарной культуры, как правило, и не рассчитывают на широкую аудиторию. Чтобы понимать эти произведения надо владеть особым языком искусства.

Эта культура принципиально обращается только к элите, это культура "аристократического инстинкта", касты, но не демоса. Она не стремится к тому, чтобы быть понятой всеми: она замкнута, герметична, доступна лишь незаурядным людям. У массы излюбленным является такое искусство, в центре внимания которого находится человек и его страсти. Противопоставляя себя массе, стремясь создать искусство, ориентированное на элиту, его творцы сегодня нередко вступают на путь дегуманизации, последовательного отказа от изображения в искусстве "человеческого, слишком человеческого". И если способом восприятия прежнего искусства служило сопереживание, то подлинно эстетическое восприятие нового искусства предполагает чистое, холодное, бесстрастное созерцание, не замутненное чувством.

Долгое время особенности элитарной культуры рассматривались "от противного", точкой отсчета была массовая культура. Унифицированности и тривиальности последней элитарная культура противопоставляет оригинальность и индивидуальность в поисках новых художественных решений; простоте и доступности - закрытость и зашифрованность культурных кодов; минимуму изобразительных средств - самый широкий спектр средств выразительности и т.д.

Но главное отличие элитарной культуры от массовой состоит в том, что истинно творческой является культура элитарная: именно здесь создаются новые культурные формы и определяются пути дальнейшего развития. Знаменитый "Улисс" Дж.Джойса, произведения Г.Гессе и Х.Л.Борхеса, французский "новый роман"; картины П.Пикассо, К.Малевича, В.Кандинского; фильмы А.Тарковского, А.Сокурова, Дж.Джармуша, П.Гринуэя; музыка Дж.Кейджа и Э.Денисова являются тому примером.

В элитарной составляющей культуры происходит апробация того, что, спустя годы, станет общедоступной классикой, а возможно и перейдет в разряд тривиального искусства (к которому исследователи относят так называемую "поп-классику" - "Танец маленьких лебедей" П.Чайковского, "Времена года" А.Вивальди, например, или еще какое-нибудь чрезмерно растиражированное произведение искусства). Время стирает границы между массовой и элитарной культурами. То новое в искусстве, что сегодня является уделом немногих, через столетие будет понятно уже значительно большему числу реципиентов, а еще позже может стать в культуре общим местом.

Многие философские идеи элитарности культуры сложились в западном сознании в результате освоения идейного наследия Просвещения. Одну из первых концепций элитарной культуры создал Фридрих Ницше. Он указывал, что можно провести впечатляющее различие между аристократической и демократической культурами. Ему принадлежит немало проницательных суждений по этому поводу. В работе "Так говорил Заратустра" Ницше пишет о "сверхчеловеке", обладающем уникальной эстетической восприимчивостью в сочетании с "волей к власти".Однако немецкий мыслитель оценивал это разграничение с элитарных позиций, выражая ненависть к демократии. Сравнительная социология, а также связанная с ней философия культуры стремится обнаружить фундаментальные структурные различия между этими двумя разновидностями культуры.

ВЗАИМОСВЯЗЬ МЕЖДУ МАССОВОЙ И ЭЛИТАРНОЙ КУЛЬТУРАМИ 

Различие между элитарной и массовой версиями культуры значительно. В соответствии со своими "героическими" и индивидуалистическими представлениями, члены элиты, которые выдвинулись индивидуально, склонны видеть сущность культуры в ее высочайших достижениях, в шедеврах. Творения выдающихся гениев, с их точки зрения, определяют ценность культуры в целом. Культура, следовательно, воспринимается не как непрерывный поток коллективных достижений, а как отдельные взлеты творческого гения.

Иначе оценивают культуру элиты, создаваемые коллективным механизмом в условиях демократии. Они склонны видеть в культуре постепенное накопление небольших достижений, некое слияние крошечных достижений в могучую реку. В образовании так ориентированные мыслители считают хорошую посредственность более важной, чем высшие достижения. Они утверждают, что в истории судьба групп и человечества в целом больше зависит от неуклонных усилий анонимных масс, чем от вызывающего благоговение взлета редкого гения.

По мнению Карла Мангейма, внутренняя организационная структура элитарной группы имеет важные последствия для интерпретации ею человека и мира. Например, в средние века интеллектуальная элита университетских преподавателей была организована в корпорации и таким образом занимала в обществе те же позиции, что и любые другие официально признанные автономные профессиональные группы.

С другой стороны, в XIX в. общественное положение значительного сектора интеллектуальной элиты было таким же, что и богемы, несвязанной корпоративными узами, без точно определенного места в обществе. Члены этой группы жили в среде, в которой мнимый или подлинный гений смешивался с белыми воронами из аристократических и буржуазных семей, деклассированными бродягами, проститутками и другими аутсайдерами организованного общества.

Там, где интеллектуальные элитарные группы существуют как аутсайдеры нормального общества, развиваемые ими идеи приобретают романтическую окраску. Такие интеллектуалы культивируют систему ценностей, далекую от интересов рядовых людей. Как художники они исповедуют культ искусства для искусства, как мыслители ищут лишь то, что понятно посвященным.

В аристократическом обществе правящая страта создает дистанцию между собой и низшими группами, относясь к их представителям свысока. Каждый контакт между "высшим" и "низшим" превращается в крайне формализованный ритуал. Господство над низшими группами не сводится к приказам и обеспечению повиновения. В преобладающей степени оно состоит в поддержании вертикальной дистанции, становящейся органической частью мышления не только правителей, но и управляемых. Это психологическое дистанцирование является частью аристократического иерархического порядка.

Аристократические культуры неодобрительно относятся к спонтанному, импульсивному поведению, считая его вульгарным. Они принимают такие образцы поведения, как греческая "калогатия" или средневековая германская maze (мера). В этом контексте можно упомянуть кодекс рыцарского поведения, разработанный провансальской знатью, ставший всеобщей нормой. Эти примеры показывают, что аристократические культуры обладают тенденцией к усилению дистанции, не только вертикальной, то есть между "высокими" и "низкими" группами, но и междуравными. Типично аристократическая установка - это "дистанция" и формальность даже в узком кругу.

Аристократические элиты обычно стремятся создать свою собственную "элитарную культуру". Они озабочены тем, чтобы определенные существенные черты их групповой культуры, такие как формы социального общения, развлечения, особенности речи, а также различные методы и системы знания, оставались недоступными для многих. К. Мангейм, в частности, ссылается нато, что элитарные группы интеллектуалов аристократического типа, такие как касты священнослужителей, используют в этих целях свой особый язык для посвященных, например, санскрит или латынь. Использование родного языка влитературе или литургии оказывается с этой точки зрения важным рычагом демократизации культуры, поскольку при этом происходит вторжение "низших" (технологических и индустриальных) интересов в священные пределы "науки".

Типичная аристократическая речь формальна, стереотипна и стилизована. Ее горизонт строго ограничен: определенные "низкие" предметы из нее исключаются. Вещи, наиболее насущные для страны, борющейся за удовлетворение элементарных потребностей, такие как пища и деньги, принято не замечать как вульгарные. Такое жеманство и изысканность становятся все более вычурными по мере того, как аристократическая группа становится старше и состоит из членов, унаследовавших свое привилегированное положение, а не создавших его. Первое поколение правящей группы, непосредственно пережившее риск и борьбу в войне или финансовой борьбе, еще не обладает такой вычурной утонченностью. Однако ее потомки склонны не замечать "жизненные факты" до тех пор, пока они живут в мире не реальных вещей, а искусственных сим волов.

Еще одна характерная черта моделей аристократической речи – это тенденция к жесткой правильности, стремлению исключить все "хаотическое" и нарушающее правило. Выполняя требование аристократического общества, французская Академия в XVII в. предприняла стандартизацию французского языка. Французский лингвист Брюно провел скрупулезное исследование, сравнив Словарь Французской Академии (первое издание - 1694 г.) с позднейшим неофициальным демократическим документом - Французской энциклопедией. Он нашел, что энциклопедия использовала бесконечно более богатый словарь, потому что поместила в систематизированном порядке большее число технологических и индустриальных понятий, опущенных в Словаре.

По мнению немецкого социолога К.Мангейма, было бы ошибкой видеть в западной истории прямолинейный прогресс от "додемократии" к "демократии". То, что было позднее, не обязательно более демократично. Мы можем рассматривать уже средние века как подспудное развитие более ранней, типично городской и рационалистической тенденции греческого города государства. В противоположность этому господствовавшая культура средневековья выделяла иррациональные, мистические, "примитивные" модели, хотя элементы рацибналистической традиции античности сохранялись в образованных клерикальных кругах. Более того, подлинный процесс культурной демократизации начался в период позднего средневековья, когда в европейской культуре доминирующими стали городские группы. Вслед за этим ранним всплеском демократизации началась обратная тенденция и в европейском обществе наступила феодальная реставрация.

Обратимся, прежде всего, к демократизации, действующей в позднем средневековье. Лежащие в ее основе социальные изменения, то есть возрастающая сила городских групп, сопровождались радикальными изменениями стиля в области искусства, литературы и религии. Начало было положено в искусстве. Ярким контрастом высоко стилизованному, нереалистическому характеру живописи и скульптуры раннего средневековья было искусство позднего средневековья, в котором с 1370 г. стало доминировать то, что можно назвать "реализмом близости".

Сущность этого нового стиля состоит в том, что вещи представлены такими, какими они выступают в повседневной жизни и человеческой деятельности. В этом мы видим совершенно новое отношение - революционное самоутверждение человека, открывающего достоинство своей нормальной обычной деятельности. Этот феномен лучше всего охарактеризовать как де дистанцирование. Социологически он тесно связан с подъемом городской демократии, в которой индивид обнаруживал постоянно расширяющуюся сферу для своего влияния на политическую, экономическую и культурную жизнь. Дистанция, отделяющая рядового индивида от центральной власти, сокращается.

Культура отреагировала на это смело, сделав повседневную жизнь рядового индивида достойной искусства и религии. Конечно, перспектива повседневной жизни существовала и прежде, но она не могла быть представлена в культуре. Это стало возможно только тогда, когда изменения социальной базы привели к перемещению онтологического аспекта на то, что воспринималось как "реальная" повседневная жизнь.

Аналогичную тенденцию можно наблюдать в церковной архитектуре. Церкви раннего средневековья проявляют в этом виде искусства максимальную дистанцию между верующими священником. Алтарь - сцена центрального действа католического культа - расположен в конце параллельных нефов, символизируя "бесконечную" дистанцию между человеком и объектом его веры. В церкви позднего средневековья эта дистанция сокращается. Церковь предназначена как для частного богослужения, так и торжественной мессы. Прихожанин играет в церкви более заметную и активную роль и это явно отражает церковный интерьер: боковые нефы исчезают и помещение становится неразделенным залом.

Алтарь виден с любого места, более привилегированная позиция по отношению к алтарю устранена. В этом обнаруживается новая установка: стремление к ясности, характерное для нового городского среднего класса. Все пространство собора должно быть обозримо из любой точки. Эта обозримость пространства отражает изменившееся отношение к вере. Прежнее чувство благоговейного страха и непостижимой тайны уступает чувству безопасности и доверия.

Дистанция между рядовым индивидом и центральными символами и объектами веры сокращается. Религия уже менее отягощена беспокойством. Можно наблюдать параллельное изменение в средневековых социальных отношениях; в то время, когда власть феодала дистанцирована, таинственна и вызывает беспокойство, в городах социальная атмосфера отличается большей рациональностью и безопасностью. Социальная дистанция между элитой и народом в последующий период снова начинает возрастать. Культура эпохи барокко гораздо более аристократична, чем городская культура позднего средневековья. Но при всех условиях церковная архитектура позднего средневековья с характерным для нее распространением зальных церквей демонстрирует максимум чувства безопасности в рамках общины.

К.Мангейм ставит вопрос: предшествовало ли такое изменение церковной архитектуры аналогичной трансформации социальной структуры или последовало за ним? Историк Бехтель, рассуждая об архитектуре позднего средневековья, пришел к заключению, что изменение архитектурных форм предвосхитило соответствующие изменения в экономической жизни. Бехтель считает, что художник создает новые формы в своей среде до того, как общество в целом меняет свой характер. Экономические изменения детерминированы изменениями в сфере идей, а не наоборот.

Немецкий философ оспаривает это заключение. Безусловно, что полностью развитая экономическая система, основанная и новых технических методах и концепциях, возникает лишь после того, как полностью осуществилась параллельная трансформация искусства. Но это не значит, что изначальный импульс исходит из искусства или других чисто духовных или интеллектуальных сил. Он исходит из социальной действительности, от изменившихся отношений между группами (в частности, от изменившейся дистанции). Эти импульсы оказывают микроскопическое возцейст вие задолго до обнаружения крупномасштабных культурных изменений, будь то в искусстве или экономической жизни. Вполне вероятно, что художник может выступать в авангарде социальных изменений, но если он является такого рода провозвестником, это лишь показывает, что он более чем другие реагирует на социальные изменения и отчетливо их выражает.

В XIV в. религиозная жизнь претерпела важное изменение, отразившееся в отношениях между мирянами и духовенством. Враннем средневековье большое значение придавалось мессе и литургии. Община играла пассивную роль в соответствии с авторитарной ролью "дистанцированной" церкви. В позднем •средневековье, однако, преобладающую роль начинает играть проповедь. Церковь обращается к верующим, как к мыслящим индивидам. Ей приходится апеллировать к их "витальной самости" (вспомним одну из мангеймовских категорий процесса демократизации). В то же время усиливается значение исповеди: священник вступает в контакт с верующим как советчик в интимной сфере, а не только (или преимущественно) в своей литургической роли.

В позднем средневековье (и раннем Возрождении) тенденция к демократизации уступила место ретроградному движению к "рефеодализации". Дистанция междуэлитой и массой необычайно возросла с приходом абсолютизма. Однако ретроградные движения такого рода не оживляют иерархические формы, вытесненные ранней демократизацией, и не устраняют полностью культурные результаты предшествующего процесса демократизации.

"Рефеодализация" европейского общества XVI-XVII вв. ни в коем случае не восстановила феодализм раннего средневековья. Она скорее соединила феодальные элементы с новыми формами стратификации и новыми способами контроля. Что касается культурной эволюции, то фундаментальный постулат социологии знания гласит: то, что когда либо возникло в культурном процессе, не может просто исчезнуть, а выступает в последующих культурных образованиях в изменившейся форме.

Так, авторитарность церкви вновь утвердилась в эпоху контрреформации, а в политике в то же время доминирующей стала абсолютная монархия. Обе эти авторитарные системы контроля использовали, однако, достижения рационализма предшествующих эпох. Барокко в искусстве и науке становится продолжением Возрождения. Новая эпоха нейтрализовала воздействие прежних завоеваний разума, сглаживая их острие, если оно могло угрожать новой абсолютной власти. Это было сделано, например, путем введения новых "сверхрациональных" элементов в рациональную систему Возрождения.

Религия барокко экстатична, однако не в духе мистических созерцаний практиковавшихся отдельными монахами и ремесленниками, а в форме усиленного сверх всякой меры рвения, своего рода перегретого и сублимированного эротизма. С другой стороны, искусство барокко не отказалось от прежнего иллюзорного реализма Возрождения. Наоборот, оно довело его до крайнего натурализма, но с целью передачи трансцендентного метафизического послания.

Сверхрациональныи принцип барокко является героическим и сверхгероическим. Он подчеркивает несравненное могущество правящего индивида. В то же время искусство и культура барокко в целом делают акцент на рациональном расчете и классической соразмерности. Классическая условность и ее модели превалировали, направляя воображение в каналы предсуществования. Искусство барокко холодно, условно и тем не менее пылко и напыщенно. То, какой аспект этой культуры - рациональный или сверхрациональный - становился доминирующим, зависело от обстоятельств. Расчетливый рационализм правящих групп мог создавать вполне посюсторонний, критический настрой. Некоторые из этих импульсов воплотились в Просвещении.

Мангейм подчеркивает также, что во всех прежних эпохах прослеживается разделение на "высокое" и "низкое", "священное" и "мирское". Эти иерархические градации распространялись на все общество. В средневековом университете предметы обучения разделялись на "высшие" и "низшие". В Древней Греции поэзия считалась гораздо более почетной, чем пластическое искусство просто потому, что скульптор и художник по своему социальному происхождению принадлежали к классу ремесленников, которые часто были рабами.

В период, предшествующий Новому времени, среди отраслей знания "высокое" резко отделялось от "низкого". Причем богословие и метафизика относились к первой категории, а знание объектов повседневного опыта - ко второй. В искусстве изображение идеала прекрасного также ставилось гораздо выше изображения повседневных предметов, и это различие отражалось в формальной структуре академической живописи, сама ее композиция воплощала иерархический принцип: изображаемые предметы располагались в более или менее правильном порядке, усиливавшем господствующую позицию центральных фигур. В этой академической живописи случайное, беспорядочное положение вещей, имеющее место в реальной жизни, заменено порядком.

В противовес этому импрессионизм стремится к "фотографическому" эффекту, воспроизводя беспорядочную, спонтанную свежесть мгновенного сочетания вещей. Фотография действительно хорошо выражает дух современной "дедистанцированности". Она характеризует величайшую близость ко всем вещам без исключения. Моментальный снимок является формой живого изображения, наиболее соответствующего современной душе, с ее интересом к неретушированному и не подвергшемуся цензуре "моменту". Можно добавить, что согласно общему правилу "дистанцирование" всегда вновь о себе заявляет. Так, в современном постакадемическом искусстве вновь появляются композиция и дизайн.

Итак, различные принципы селекции элит (аристократических и демократических) приводят к характерным различиям в культуре рассматриваемых обществ в таких областях, как искусство, философия и религия, а также в современной интерпретации повседневной жизни. Гуманистический идеал культуры и образования вовсе не представляет крайний тип аристократической мысли. Он слишком универсален, чтобы быть приспособленным к потребностям небольших замкнутых привилегированных каст. Однако в известном смысле это все еще идеал элитарной группы, то есть "культурной" буржуазии, элиты, стремящейся отделить себя от масс пролетариев или мелкой буржуазии. Гуманистический идеал отмечен в этом смысле "аристократическими" чертами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

К середине ХХ века элитарная культура в своем стремительном развитии уходит (в сопровождении немногочисленных поклонников) так далеко вперед, что к массам вполне приложимым становится эпитет "искусствооставленные". Вынужденные довольствоваться поставленными на поток культурными суррогатами, массы не особенно беспокоятся по этому поводу, но представители элитарной культуры, обнаружив себя в своего рода "культурной изоляции", встревожились. Со второй половины столетия наблюдаются попытки сближения двух культур, вначале робкие, потом все более и более решительные. Ярким примером такого рода творчества может служить произведение итальянского философа и писателя, специалиста по средневековой эстетике и семиотике У.Эко "Имя розы", написанное в провокационном для высокой культуры жанре детектива. Автор попытался удовлетворить чаяния всех без исключения реципиентов - от школьников и домохозяек до профессоров философии и богословов. Тот факт, что книга продержалась в списке бестселлеров больше десятилетия, говорит о том, что ему это удалось. Человечество вступило в новую культурную эпоху, имя которой - постмодернизм. Культурная парадигма постмодернизма пытается снять проблему противостояния культур: элементы массовой культуры включаются в контекст элитарной и наоборот и обе они помещаются в иронический контекст. Насколько удастся постмодернизму сгладить крайности обеих культур - покажет время.

ЛИТЕРАТУРА

1. 1.   Маркова Г.И. Массовая культура: содержание и социальные функции. // Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологических наук. – М., 1996.
2. 2.   Коган Л.Н. Теория культуры. - Екатеринбург.:1993.
3. 3.   Крымский С.Б., Парахонский В.С., Мейзерский В.М. Эпистемология культуры.- Киев.:1993.
4. 4.   Смольская Е. П. «Массовая культура»: развлечение или политика?» - М., 1986.
5. 5.   Философия культуры. Становление и развитие. Под редакцией М. С. Кагана, Ю. В. Перова, В. В. Прозерского, Э. П. Юровской. СПб.: Издательство “Лань”, 1998. — 448 с.
6. 6.   Энциклопедический словарь по культурологии. – М., 1997.