О САЙТЕ
Добро пожаловать!

Теперь вы можете поделиться своей работой!

Просто нажмите на значок
O2 Design Template

ФИМ / ГО и Социология / Реферат по социологии "СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ"

(автор - student, добавлено - 22-11-2011, 18:07)
Реферат по социологии "СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ"
СКАЧАТЬ: simvolicheskiy-interakcionizm.zip [49,9 Kb] (cкачиваний: 370)

Введение.

Возрастание в социологии интереса к проблеме коммуникации актуализировало, в частности, вопросы понимания друг друга при расхождении позиции, определения собственной точки зрения в отношении противоположности. Это, естественно, обусловливало ослабление бихевиористской традиции, для которой характерно нигилистическое отношение к исследованию собственно психологических процессов и сведение всего жизненного проявления человека лишь к внешне наблюдаемому поведению. В отличие от бихевиористов и фрейдистов формируется «Третья сила» - интеракционистское направление, обратившееся к целостному человеческому «Я» и его личностному самоопределению в микросоциальном окружение.
Как широкая теория, символический интеракционизм возник в 20-е годы XX века, в Чикагской школе. Основателем его является американский социолог Джордж Мид. Термин «символический» обозначает, что здесь делается акцент на смысле, который вкладывают действующие индивиды, когда они вступают во взаимодействие, интеракцию друг с другом, в этой теории общество рассматривается с точки зрения поведения индивидов, вовлеченных во взаимодействие. Другими словами, общество можно объяснить только путем рассмотрения принципов поведения людей, ибо только здесь обнаруживает себя значимый символ, определяющий акт поведения. Определение значимого символа происходит в сознание человека, которое наполняется смыслами, исходящими из внешнего мира. Символический интеракционизм сосредотачивается на анализе символических аспектов социальных взаимодействий. Основной принцип интеракционизма тот, что индивид воспринимает (оценивает) себя в соответствии с оценками других, то есть личность становится для себя тем, что она есть через то, что она представляет, из себя для других в социальном мире. Символических интеракционистов объединяет не строгая теория, а общность видения социального процесса, трактуемого как процесс выработки и изменения социальных значений, постоянного определения и переопределения ситуаций взаимодействия их участниками. В ходе этого переопределения меняется и объективная (с точки зрения взаимодействующих индивидов) среда социальной деятельности, ибо мир, по представлениям интеракционистов, имеет полностью социальное происхождение. Различные группы вырабатывают различные миры, которые меняются в процессе изменения значений в ходе социального взаимодействия.

1. Д. Мид – основоположник парадигмы символического интеракционизма

1.1 Идейно-теоретические истоки
Творчество Д. Мида основывалось на широком круге теоретических источников. Но наиболее значимым среди них был бихевиоризм. Но если классический бихевиоризм пытался интерпретировать поведение людей, как простую реакцию на символ, без учета социального опыта индивида, особенностей его ментальности, то Мида интересует прежде всего роль сознания в поведенческом действии, причем не только самого индивида, но и окружающих его людей. Мид также акцентирует роль жизненного опыта, считает, что он оказывает существенное значение на характер действия индивида в реакции на конкретный символ.
Другим источником был прагматизм. В прагматизме выражалось убеждение в безграничных возможностях науки, а также в превосходстве эмпирического знания над философией, которое могло бы быть использовано для совершенствования американского общества. В этой связи социология виделась не только наукой способной к сбору и анализу социальных фактов, но и к решению собственно социальных проблем. Сторонники прагматизма вообще не стремились к поиску и обоснованию окончательных истин. Скорее, их интересовали практические научные положения, которые могли бы активно изменять к лучшему сегодняшний мир и которые предполагалось заменить на новые научные приемы, «лучшие» в контексте их благотворного воздействия на мир завтрашний. Сам Мид подчеркивал, что его особо интересует практическая сторона того, как общество воздействует и контролирует умственные процессы индивидов и, соответственно, их поведение, а также то, как люди принимают, отвергают или изменяют нормы социального взаимодействия. Наконец, ещё одним источником следует назвать гегелевскую диалектику, инструментарием которой ученый прекрасно овладел, обучаясь в Германии. Для Мида на характер взаимодействия людей оказывают влияние как общество, прежде всего, социальная группа, так и ментальность взаимодействующих. При этом действия социальной группы социолог считал новым качеством, не сводимым к простому количеству действий отдельных членов данной группы.

1.2 Социальное действие: символ – ответная осмысленная реакция
С точки зрения Мида, человеческая мысль и само поведение являются сугубо социальными. Будучи сторонником бихевиоризма, он рассматривает взаимодействие людей через призму стимулов, порожденных символами, и соответствующих на них реакций. Но для Мида стимул – лишь возможность действия, а не автоматический бездумный ответ. В этой связи Мид принципиально различает действие (предполагает акт одного индивида) и социальное действие (включает двух и более людей с учетом их ментальности). Во втором случае, в силу возникающего социального взаимодействия индивид может действовать по-разному: он может немедленно отреагировать на стимул, отложить реакцию на определенное время или вовсе не реагировать на него. Откладывание реакции предполагает интеллектуализацию действия, его обусловленность социальным опытом действующего. Мид, подчеркнем ещё раз, исследует именно социальные действия. В качестве символов способны выступать жесты, которые по своему характеру могут быть незначимыми и значимыми. К незначимым жестам Мид относил жесты, способные вызывать реакции, в которых практически отсутствует мысль. Это могут быть жесты, сопутствующие процессу ухаживания. Инстинктивный акт одного партнера способен стимулировать адекватный инстинктивный акт у другого. Или жесты, характерные для быстротечных видов спорта, – бокса, борьбы, хоккейя и т.д. Жесты одного соперника способны вызвать бессознательные действия у другого. Значимые жесты предполагают определенную мысль у действующего субъекта. К значимым жестам прежде всего относятся звуковые жесты, особенно в виде конкретных слов языка. Значимые жесты, ведущие к осмысленному взаимодействию, способствуют развитию человеческого общества, для которого характерны значимые символы. По Миду, значимый символ представляет собой жест, свойственный только человеку. Значимые символы, способны вызывать вполне определенную, предсказуемую реакцию, у тех, кому они адресованы, благодаря чему возникает собственно человеческая коммуникация: «индивид откликается на свой собственный стимул точно так же, как откликаются другие люди. Когда это имеет место, тогда символ становится значимым, тогда начинают высказывать нечто» С прагматической точки зрения, значимый символ создает качественно новые возможности для взаимодействия людей, по сравнению с теми, которыми пользуются животные. Люди обретают свою человеческую природу благодаря осмысленной коммуникации – они взаимодействуют с помощью значимых символов, важнейшие из которых содержатся в языке. Значимый символ обозначает 1) предмет или событие. Он также определяет их особым образом, предполагая 2) определенную реакцию на него, выражающуюся в соответствующих социальных действиях. Так, символ “ручка” не только представляет класс предметов ему подобных, но и предполагает линию поведения – возможность писать. Символ “студент” означает не только представительство человека в определенной социальной группе, но и то, что данный индивид может действовать определенным образом, сообразно накопленному опыту, становясь тем самым стимулом для осознанного, адекватного поведения окружающих его других людей. Кроме того, значимые символы 3) делают возможной символическую интеракцию – они обеспечивают средства, с помощью которых люди могут значимо общаться в своей естественной и социальной среде. Без символов не будет ни собственно человеческого общения, ни человеческого общества. Символическая интеракция необходима, так как у людей нет инстинктов поведения в социальной среде. Чтобы существовать люди должны жить в мире осознанных значений. Наконец, 4) в отличие от животных, реагирующих на первый или наиболее сильный стимул, люди обладают способностью выбирать символы из целого набора символов и тем самым осмысленно совершать конкретные действия.

1.3 Принятие роли – средство интерпретации значимых символов
Социальная жизнь может продолжаться, если значения символов в значительной степени воспринимаются и разделяются другими членами общества. Символы обеспечивают лишь средства интеракции. Чтобы она продолжалась, каждый вовлеченный в нее, должен еще интерпретировать значения и намерения других. Это осуществляется с помощью процесса, который Мид определил, как принятие роли. Процесс принятие роли предполагает, что индивид путем воображения ставит себя на место человека, с которым осуществляется общение. Например, если индивид видит, что его компаньон по общению улыбается, плачет или размахивает рукой, он должен поставить себя на его место, чтобы понять его намерения. На основе этой интерпретации последует соответствующий ответ – жест, реплика, шутка и т.п., которые в свою очередь будут интерпретированы путем воображаемой постановки одного из общающихся на место человека, давшего тот или иной ответ. В этом ракурсе человеческое общение может рассматриваться как постоянный процесс интерпретации путем принятия каждым общающимся роли другого. Чем исторически более развито общество, тем более универсальным становится процесс принятия индивидами роли другого. Собственность, например, является абстрактным понятием, обозначающее нечто, чем владеет и распоряжается индивид. Как определенный значимый символ, она детерминирует и линию поведения собственника, и поведение других членов социальной группы. Этот символ вызывает набор откликов в виде социальных действий, которые должны быть одинаковыми в обществе, признающем право собственности. Так, благодаря принятию ролей других и их интерпретации становится возможным постоянный процесс общения индивидов друг с другом.

1.4 Обобщенный другой и значимый другой
Любое организованное сообщество (спортивная команда, семья, иная социальная группа), которое через выражение отношения всего сообщества к действиям индивида обеспечивает тем самым формирование его самости, Мид называет обобщенным другим. «Установка обобщенного другого есть установка всего сообщества»5. Люди видят себя с точки зрения обобщенного другого. Это создает основу для мышления, которое становится постоянно идущим внутренним диалогом между обобщенным другим и индивидом. Человек постоянно спрашивает, что подумают люди, и постоянно ожидает отношения к себе со стороны социальных групп, к которым принадлежит. Мид считает, что в форме обобщенного другого социальный процесс оказывает влияние на поведение индивидов, а сообщество осуществляет контроль над их действиями. Точнее, через адоптацию обобщенного другого осуществляется непосредственное воздействие на компонент “Me” самости. Все это создает основу для коммуникаций и социального контроля: по существу, “Me” осуществляет контроль над самовыражением “I”. Однако в обществе существует несколько обобщенных других. Естественно, не все обобщенные другие оказывают одинаковое воздействие на индивида. Среди множества людей, с которыми индивид осуществляет коммуникацию, он выделяет тех, чьи оценки являются для него гораздо более важными. Эти люди становятся для индивида значимым другим. Часто можно столкнуться с тем фактом, что целенаправленный воспитательный процесс, осуществляемый рядом обобщенных других, не совпадает с характером воздействия значимого другого. В таком случае ребенку приходится выбирать ценностные ориентиры и в конечном счете самому отвечать за свой выбор, за свои действия. Благодаря двойственной природе самости индивиды обладают способностью не только усваивать, но и отвергать определенные ценностные установки. В принципе “I” у здорового человека способно подвергать сомнению и выдерживать социальное давление со стороны “Ме”, разумеется, в пределах того, что у общества всегда сохраняется возможность устанавливать ценности и нормы, регламентирующие приемлемое поведение. Так в итоге возникает множество различных самостей. Благодаря внутреннему взаимодействию “I” и “Ме”, люди становятся личностями, которые осведомлены, что ожидается от них в конкретных социальных и культурных условиях и действуют соответственно – ставят цели для себя, планируют будущее и просчитывают последствия от возможных альтернативных вариантов своего поведения. Благодаря “Ме” люди чувствуют себя «комфортно» в любом обществе. Однако самовыражение со стороны “I” ведет к постоянным изменениям структур и функций самого общества. По мнению Мида, в традиционных обществах доминируют “Ме”, в то время как в современных – “I” . Это позволяет социологу, работающему с теоретико-методологическим инструментарием символического интеракционизма исследовать взаимовлияние социального взаимодействия на микроуровне с изменениями структур и функций общества на макроуровне. Как считают выдающиеся современные социологи П. Бергер и Т. Лукман, Мид предложил оригинальную диалектическую теорию соразвития индивидов и общества. Благодаря конфликтам между “Ме” и “I”, а также между самостями и обществом осуществляется развитие мира к свободной, открытой и совершенной коммуникации.

1.5 Применение принципов символического интеракционизма к исследованиюи гендерных ролей
Представители символического интеракционизма исходят из того, что гендерные роли являются продуктом значимых символов и формируются в сложном процессе интеракций индивидов с обобщенными другими. Поэтому подавляющее большинство из нас хочет выполнять те сексуальные статусы и роли, которые обобщенные другие и, прежде всего, значимые другие предназначает нам. Основную характеристику ролей, по существу, задает общество, которое через распространение определенных значимых символов ставит индивидов женского и мужского пола перед лицом выбора специфических символов и, соответственно, способствует формированию адекватных реакций. С момента рождения специфические символы по-разному распространяются среди мальчиков и девочек, что выражается в форме одежды, прическах, покупаемых игрушках: куклы, посудные наборы, мягкие игрушки – для девочек, а пистолеты, ружья, машины – для мальчиков. На стадии игры мальчики изображают себя полицейскими и суперменами, а девочки – матерью или учительницей. И вот они подрастают и переходят к соревновательной стадии. Здесь мальчики обычно играют в “войну”, им рекомендуют силовые виды спорта, непригодные для “маменькиных сыночков”; девочки же играют в “дочки-матери”, увлекаются спортом, который развивает грацию и женственность их фигуры. По существу, постепенно формируемые роли – результат постоянно идущего внутреннего диалога индивида с обобщенными другими, которые выражают мнение окружающих социальных групп, оно-то и мотивирует сексуальные стратегии мужчин и женщин. Если, скажем, иные девушки глазами весьма разных обобщенных других видят себя матерью и женой, хранительницей домашнего очага, то весьма велика вероятность, что их типичные действия, брачное поведение будет мотивировано этими сложившимися символами. А если, как было у нас в недавнем прошлом, в глазах большинства обобщенных других девушки выступали как общественницы, передовики производства, то от них следовало ожидать “I”, стремящегося к комсомольской и партийной карьере. Данные символы были более значимы, чем символы материнства и семейного благополучия. Они были более распространены среди самых разных обобщенных других, что в итоге сказывалось на характере их самости вообще и “I” в особенности. А как обстоит дело с характером самости зарубежных юношей и девушек? Каковы для них значимые символы? Подвержены ли они изменениям? Интересное исследование провела М. Горнер из Мичиганского университета со своими студентами. Она обнаружила, что 65% студентов-девушек, которые по своим знаниям опережали своих коллег мужчин, не только не стремились сделать карьеру, но боялись её, пытались вообще избежать конкуренции с мужчинами. Эти эмпирически выявленные данные социолог объясняет так: девушки полагали, что их успех может помешать иметь нормальную семью (наиболее значимый символ) и не по-женски будет в соревновании с мужчинами, тем более побеждать их. Интерес представляет прослеживание конфликтов между “Me” и “I”. Любопытные результаты выявили американские социологи при исследовании студентов, как мужчин, так и женщин. Оказалось, что отношение мужских “I” о своих “Me” было гораздо выше, чем их оценивали посторонние наблюдатели. И напротив, женщины давали себе более заниженные оценки. Особенно их беспокоили такие символы, как вес, излишняя полнота, в то время как, с точки зрения мужчин, девушки были вполне привлекательны и соответствовали их ожидаемым требованиям. Исследователи объясняют эти данные тем, что в американской культуре сложились символы доминирования мужчин по отношению к женщинам, которые, принимая эти символы, переносят их на свой образ, содержащий компоненты превосходства, высокого самомнения.
С переходом от традиционного к современному обществу появляются и новые символы, формируются новые взаимоотношения между “Me” и “I”, что в итоге детерминирует сексуальные статусы и роли, их новые особенности. Любопытное исследование провели западные социологи, проанализировав множество телепередач, книг со сказками, адресованных детям. Оказалось, что мужские сказочные герои и персонажи телепередач изображались в виде королей, полицейских, суперменов и т.д., которые, обладая незаурядным умом и физическими данными, всегда побеждают злые силы, где-то “за морями и океанами”. Типичные женские персонажи – волшебницы и золушки, дочки и матери – никогда не покидают дом, они всегда отзывчивы и милосердны, все время готовят, шьют, наводят порядок и, конечно же, ждут и ждут, когда “однажды придет принц”. Вместе с тем социологи заметили, что в самое последнее время на экранах и в сказках, рекламных роликах стали появляться персонажи сильных и независимых девочек. Очевидно, в обществе стали утверждаться новые значимые символы феминистского толка, которые вносят корректировки в традиционный процесс сексуальной цивилизации. Инструментарий символического интеракционизма может быть применен и для анализа сексуальных статусов и ролей российского общества в условиях развития рыночных отношений и личных свобод. Исследования, проведенные российскими социологами М. Руткевичем, Г. Силласте, Т. Гурко и др., свидетельствуют, что позитивная подача средствами массовой информации символов порнографии, проституции, насилия придали сексуальным стратегиям коммерческий и потребительский характер, с акцентом на собственные силы, индивидуализм и гедонизм. Современные россиянки отнюдь не “домашние золушки”. Напротив, они способны “свое суждение иметь”, готовы к обоюдной инициативе в сексуальных отношениях. По результатам некоторых опросов, “дамское счастье” более половины женщин-респондентов ассоциируют с высокой зарплатой, модными вещами и красивой одеждой, влиятельными связями и развлечениями, личной свободой. Опрос, проведенный С. Мошкиным и В. Руденко среди читателей детских библиотек в Екатеринбурге, выявил что 3% детей считают проституцию привлекательным способом для обеспечения благосостояния6. Другие исследования дали результаты, согласно которым с развитием рыночных отношений и, соответственно, появлением «рыночной символики» мальчики-подростки стали больше курить, одобряют платные сексуальные услуги, пытаются соответствовать стандартам “мужественности” торговых и экономических «королей».

2. Чарльз Кули: создание теории “зеркального Я”

Теория “зеркального Я” позволяет заинтересованному наблюдателю “заглянуть за” оборотную сторону процесса формирования самоидентификаций россиян в условиях современных реформ. Наши самопредставления складываются в значительной степени под влиянием ожиданий извне. Партийный босс может иметь таковую самоидентификацию лишь в том сообществе, которое готово считать его лидером. “Мисс русская красавица” тоже считается “единственной и неповторимой” лишь среди тех, кто соглашается разделять данное мнение. Когда же индивиды лишаются признания со стороны общественных структур, то их самоидентификация обычно быстро разрушается. Так, многие партийные функционеры советского периода отчаянно пытались сохранить свою самоидентификацию как “отцов нации, спасителей отечества, выдающихся руководителей” и т.д., но если в окружении значимых других выкристаллизовывались иные представления о них, то поддерживать прежнее видение себя как ответственного, достойного политического лидера оказалось невозможным, и многие ушли из общественной жизни. Но извне возникли новые типичные ожидания – в условиях становления рыночных отношений были востребованы прежние связи партийных функционеров. И что же? Всматриваясь в зеркало новых социальных реалий, прежние партийные боссы стали думать о себе и действовать так, как полагается это делать “новым русским”, занятым предпринимательством. В обоих случаях самоидентификацию индивиды получали от общества, их социальные действия были адекватны специфическим социальным ситуациям, зеркальным отражением ожиданий значимых других. Предвзятое отношение со стороны окружающих способно так повлиять на сознание индивида, что его “I” будет стремится соответствовать сложившимся в “Me” этим негативным суждениям. Ныне многие русские, оказавшиеся в силу исторических обстоятельств за границей, на территории стран СНГ, под влиянием националистических, антирусских стереотипов извне они в своих самоидентификациях превращаются в людей второго сорта. Некоторые настолько уступают давлению пренебрежительного отношения к ним со стороны окружающих, что даже вернувшись в Россию, не готовы в полной мере отстаивать свои права.
Индивид, оказавшийся в такой или подобной ситуации, может использовать постулаты концепции “зеркального Я” в практических попытках изменить свою судьбу. Ему следует отказаться от того “зеркала”, откуда на него смотрит “гадкий утенок”, “лицо кавказкой национальности” или просто замученный жизненными невзгодами человек. При этом, конечно, необходимо, чтобы “I” перебороло социальное давление со стороны “Ме”, что позволило бы начать поиск иного социального окружения с другими “зеркалами”, в которых индивид мог бы видеть вполне респектабельный образ. Однако, как считает Кули, обладать достоинствами можно лишь в том случае, если общество готово позволить это. В какой мере общество ценит человека, в той мере человек ценит себя. В течение жизни индивиду, как правило, приходится неоднократно менять свою идентичность – при переходе во взрослую жизнь (потребность и появление другого “Я” связано с сильным влиянием нового социального контекста на собственное “Я”, что существенно изменяет самоидентичность), при вступлении в брак, перемене работы или специальности.
В современном демократическом обществе, котором “I” преобладает над “Me”, смена “зеркал” обычно проходит без катаклизмов для индивида. Тому также способствует разветвленная сеть общественных институтов с многообразными функциями, так что у индивида есть реальная возможность выбрать социальное “зеркало”, адекватное его самоидентификации.

3. Г. Блумер: символы и коллективное поведение

3.1 Базовые посылки
С точки зрения Г. Блумера, символический интеракционизм покоится на трех базовых посылках:
1. Люди скорее действуют на основе значений, которые они придают предметам и событиям, чем просто реагируют или на внешние стимулы, такие как социальные силы, или внутренние стимулы – потребности организма. Символический интеракционизм, отрицая как общественный, так и биологический детерминизм, по существу, предлагает детерминизм значений. В чем это может выражаться конкретно? Вспомним известный фильм “Прохиндиада”. То значение, которое в “застойные годы” придавалось научным работникам, ассоциировалось с благополучием, респектабельностью. Верхом престижа считалось заполучить в качестве “свадебного генерала” академика или профессора. Через несколько лет появляется новый фильм с теми же действующими героями – “Прохиндиада II”. И зритель видит, что в связи с переоценкой многих ценностей вообще и науки в особенности, изменилось соответственно и поведение людей. Словом, характер поведения людей, прежде всего, обусловлен конкретными значениями, которые они придают друг другу в процессе коммуникации.
2. Значения являются не столько фиксированными, сформулированными заранее, сколько в определенной степени создаются, модифицируются, развиваются и изменяются в интеракционных ситуациях. Участники интеракции не следуют автоматически установленным нормам равно как и сложившимся ролям. Осознанно или нет, этим постулатом руководствуются имиджмейкеры, стремясь сделать из политических деятелей своеобразных символов сильных личностей, борцов за демократию, справедливость, патриотов, тем самым изменяя их прежнее значение.
3. Значения являются результатом интерпретаций, которые были осуществлены в интеракционных контекстах. Принимая роль другого, участники процесса интерпретируют значения и намерения других. Так, значения, которые определяют действие, вытекают из контекста интеракции: в большинстве ситуаций, в которых люди общаются друг с другом, они уже заранее имеют представления, как себя вести и как будут действовать другие.

3.2 Сфера коллективного поведения
Особый интерес для Блумера представляет исследование коллективного оведения. По его мнению, общество основывается на постоянной активности социальных субъектов и их совместных действиях, проявляющихся в разных формах коллективного поведения, таких как тoлпы, сборища, панические настроения, мании, танцевальные помешательства, панические настроения, мании, стихийные массовые движения, массовое поведение, общественное мнение, пропаганда, мода, увлечения, социальные движения, революции, реформы. Коллективное поведение не сводится к простой сумме индивидуальных действий. Оно обретает качественно новое содержание благодаря количественной совокупности отдельных действий индивидов. Их изучение, по Блумеру, должно являться предметом социологии. На первый взгляд, коллективное поведение обладает значительным потенциалом спонтанности, непредсказуемости. И до определенной степени это действительно так. Однако в своей основе коллективное поведение детерминируется значимыми символами, характерными для конкретной культуры и особенно символами, возникающими в конкретной социальной ситуации. Оно имеет внутреннюю динамику, обусловленную усвоением определенных социальных значений, их производством и воспроизводством.

3.3 Разрушение значимых символов как фактор спонтанного коллективного поведения
По Блумеру, основу коллективного поведения составляют общие значения, ожидания, формируемые значимыми символами, которые разделяются группой индивидов: «подавляющее большинство случаев коллективного поведения людей объясняется их общими экспектациями и пониманием», – замечает социолог. Когда же происходит разрушение значимых символов, возникают спонтанные интеракции – митинговые страсти, паника по поводу обмена денежных знаков, страсти толпы болельщиков и т.д. Спонтанное коллективное поведение, как правило, возникает в условиях нарушения устоявшихся значений, привычных значимых символов, регулирующих устоявшиеся постоянно текущие социальные активности. Тогда возникает определенная форма социального взаимодействия, которая получила название круговая реакция. Возбуждение одного индивида передается к другому, приобретая круговую форму, при этом они имеют тенденцию интенсифицироваться и таким образом возникает социальное беспокойство. Оно встречается в трудовых конфликтах, политических протестах; может быть ограничено небольшой группой людей, но может и охватывать огромные регионы (революции в России в 1917 г., волнения в исламском мире сегодня). Основные черты социального беспокойства: 1) люди чувствуют сильный позыв к действию, но не имеют ясных целей, что ведет к беспорядочному поведению; 2) возникают страхи, повышенная агрессивность, распространяются слухи и преувеличения; 3) наблюдается раздражительность и повышенная внушаемость людей, их поведение лишается обычной последовательности и устойчивости, что способствует откликам на различные новые символы и значения, стимулы и идеи.
Таким образом, социальное беспокойство, с одной стороны, свидетельствует о распаде устоявшихся значений, крушении привычного жизненного устройства, а с другой – о потенции к восприятию новых символов и значений. Если посмотреть на историю России, которая изобилует социальными беспокойствами, то можно заметить, что каждое крупное социальное беспокойство приводило к новым значимым символам – культам, идейному обновлению, новым образцам поведения людей.

3.4 Формы спонтанного коллективного поведения
Г.Блумер выделяет несколько форм спонтанного коллективного поведения: 1. Толчея. Люди в толчее взаимодействуют беспорядочно, побуждая через круговую реакцию восприимчивость и отзывчивость друг к другу. При этом, как правило, понижается значение объектов, которые обычно привлекают внимание. 2. Коллективное возбуждение. Данный тип поведения способен втягивать в свою орбиту сторонних наблюдателей, которые вначале проявляют интерес к данной форме коллективного поведения, а затем и сами могут стать его непосредственным участником. «При коллективном возбуждении личный характер индивидов ломается с большой легкостью и, таким образом, создаются условия для реорганизации и образования новых форм поведения. При коллективном возбуждении индивиды могут начать придерживаться таких линий поведения, о которых прежде они, вероятно, и не помышляли и, еще менее вероятно, что осмелились бы придерживаться». 3. Социальная инфекция. Крайняя форма – социальная эпидемия. Это – быстрое и широкое распространение каких-либо форм поведения, которые резко диссонируют с устоявшимися значимыми символами. «Социальная инфекция относится к сравнительно быстрому, бессознательному и нерациональному распространению каких-либо настроений, порывов или форм поведения»14. Примерами тому могут быть разгул спекулятивных акций с денежными знаками во время плохо организованной кампании по их обмену, погромы на националистической почве, борьба с иноверцами или инакомыслящими.

3.5 Формы институционального коллективного поведения
Как считает Блумер, указанные формы поведения способны вылиться в новые формы группового и институционального поведения. Они следующие: действующая толпа, экспрессивная толпа, масса и общественность.
Действующая толпа, захваченная какой-либо общей целью, спонтанно образованная группа, у которой однако отсутствуют общие значения, традиции или экспектации, у неё нет установленных ролей, признанного лидерства, осознания собственной идентичности, разделения труда, нет у неё и общих социокультурных ценностей. Поэтому поведение действующей толпы не сообразуется с институциональными нормами и ценностями. Индивид в действующей толпе «теряет обычное критическое восприятие и самоконтроль, как только он вступает в контакт с другими членами толпы и проникается тем коллективным возбуждением, которое господствует над ними. Он прямо и непосредственно откликается на замечания и действия других, вместо того чтобы истолковать их, как он сделал бы в обычных условиях». Действующая толпа способна к насилиям и жестокости. Блумер полагает, что в определенных условиях целая нация может уподобиться действующей толпе, если её представители оказываются поглощенными одним волнующим объектом. Взаимное возбуждение благодаря круговой реакции достигает столь высокой степени, что все внутренние разногласия отступают. Возникают мощные иррациональные порывы в отношении волнующего объекта. Так, поведение представителей нации может стать подобным действующей толпе. Чтобы остановить действующую толпу, необходимо переключить внимание её членов на разные объекты. Возникновение интереса к другим объектам способствует расчленению толпы как таковой, открывает возможность диалога с отдельными членами.
Масса, по Блумеру, представляет собой совокупность спонтанного коллективного группирования людей, которые возбуждены значением какого-либо события зачастую национального масштаба (шумный судебный процесс, бум за или против передислокации войск и т.д.), проявляя в нем заинтересованность и свое участие. Члены массы анонимны, зачастую отделены друг от друга в пространстве, лишены возможности обмена мнениями по поводу значения волнующего их события, могут происходить из самых различных социокультурных слоев общества, и потому данная коллективная группа весьма слабо структурирована. В силу указанных отличительных черт массы, её члены, как правило, действуют обособленно, как отдельные, но сознательные индивиды. «Индивиды отделены друг от друга и неизвестны друг другу. Этот факт означает, что индивид в массе, вместо того чтобы лишаться своего самосознания, наоборот, способен довольно сильно обострить его.
Особую роль при рассмотрении поведения масс Блумер отводит массовой рекламе. В рекламе обращение делается к анонимному индивиду, возбуждая его и концентрируя внимание на новые значимые символы. Однако в отличие от толпы в общественности индивиды взаимодействуют друг с другом, вступают в споры и конфликты и тем самым демонстрируют рациональные, критические действия. «Общественность приобретает свой особый тип единства и возможность действовать, благодаря достижению какого-то коллективного решения или выработке какого-то коллективного мнения». Наряду со спонтанными коллективными группами Блумером были исследованы и фиксированные формы социального поведения, которые детерминированы совокупностью значимых символов. К ним относятся общие и специфические социальные движения, экспрессивные движения, а также возрожденческие и националистические движения. В развитом виде социальные движения имеют структурную организацию, разделение на управляющих и управляемых, свои традиции, нормы и ценности, т.е. это рельефно выраженная социокультурная группа. К общим социальным движениям Блумер относит такие движения как демократическое, молодежное, женское, движение за мир. «Лидеры общего социального движения играют важную роль не в смысле осуществления руководящего контроля над движением, а в смысле задающих темп. Эти лидеры являются «вопиющими в пустыне», пионерами без какой-либо прочной группы последователей, часто не очень часто отдающими себе отчет в собственных целях». По Блумеру, специфическими социальными движениями являются реформистские и революционные движения. Они хорошо структурированы, имеют некий набор значимых символов и ценностных ориентаций. Члены этих движений занимают определенные статусные позиции и стремятся к четким целям по внесению изменений в социальный строй и существующие институты. В специфических социальных движениях особая роль отводится агитации, которая, создавая круговую реакцию возбуждения, направлена на изменение представлений людей о самих себе, о своей роли и месте в обществе и особенно в движении – культивируются настроения сопричастности и солидарности, благоговения перед “вождями народов” и “отцами наций”, для чего опять-таки используются значимые символы – ритуальная атрибутика и церемониальное поведение. Для этих движений характерно возникновение какого-либо культа. «Обычно имеется некий главный святой и ряд менее важных святых, выбранных среди народных вожаков движения. Гитлер, Ленин, Маркс, Мэри Бэйкер Эдди и Сунь Ятсен могут послужить подходящими примерами главных святых. Такие лидеры, по существу, обожествляются и наделяются чудесной силой. Они считаются высшими, умнейшими и непогрешимыми. Люди вырабатывают по отношению к ним установку благоговения и трепета, возмущаясь попытками описать их как обыкновенных людей».
Экспрессивные движения – движения религиозные и мода. Их отличительная черта состоит в том, что они не нацелены на изменение социального строя. Религиозные движения стремятся обратить внимание людей на священные символы, побуждая верующих к тому или иному эмоционально окрашенному типу поведения.
Модные движения (не только в одежде, но и в искусствах и литературе, манерах) побуждают индивидов принять какие-то новые, доставляющие эмоциональное удовлетворение, отличительные значения, новые формы существования, заменяющие те, которые уже стали объектом подражания. Именно эта черта – постоянное обновление значений – позволяет, по мнению Блумера, трактовать моду как особое движение.
Возрожденческие и национальные движения связаны с воссозданием прежних значимых символов – прошлой славы, былого самоуважения и удовлетворения. Как считает Блумер, большинство националистических движений своими корнями уходят в значения, прославляющие прошлое народа. Вместе с тем они нацелены на преодоление нынешних значений, связанных с комплексом неполноценности. «Их уязвленное самоощущение и желание восстановить самоуважение ведут их к попыткам улучшить статус группы, с которой они себя отождествляют. В таком движении наблюдается постановка не только какой-то цели, например, завоевание национальной автономии, но обычно также и идеализация какой-то минувшей эпохи в жизни этого народа».

3.6 Критика символического интеракционизма
Символических интеракционистов часто критикуют за то, что они исследуют поведение человека в структурном вакууме. Они обычно фокусируют свое внимание на межличностных интеракциях микро уровня, оставляя в стороне, во всяком случае, недооценивая их исторический или социокультурный контекст.
Интеракционисты всячески подчеркивают свободу в человеческом действии и мало исследуют факторы, которые оказывают сдерживающее влияние. Иными словами, они не дают комплексного аргументированного объяснения, из чего же происходит нормативное поведение и почему члены общества обычно ведут себя в рамках определенных норм и ценностей.
Интеракционисты не объясняют и источник значимых символов, которым они придают такую важность. Их критики указывают на то, что значения символов не создаются спонтанно в интеракционистских ситуациях. Вместо этого они постоянно воспроизводятся социальной структурой, являющейся прежде всего продуктом социальных отношений.


Заключение

С точки зрения интеракционистов, человеческое общество состоит из индивидов, обладающих "личностным я", т.е. они сами формируют значения; индивидуальное действие - есть конструирование, а не просто совершение, оно осуществляется индивидом с помощью оценивания и истолкования ситуации. Личностное я - человек может служить объектом для своих действий. Формирование значений - набор действий, в ходе которых индивид замечает предмет, относит его со своими ценностями, придает ему значение и решает действовать на основе данного значения. Истолкование действий другого - определение для себя значений тех или иных действий окружающих. С точки зрения интеракционистов объект - это не внешний стимул, а то, что человек выделяет из окружающего мира, придавая определенные значения. Диалог, в котором люди придают значение окружающему миру, стремятся истолковать действия других людей.
"Смысл возникает и располагается в пространстве отношения между жестом данного человеческого организма и последующим поведением этого организма, возвещенным другому человеческому организму посредством этого жеста. Если этот жест возвещает, таким образом, другому организму последующее поведение данного организма, то он обладает смыслом."


Литература

1. Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
2. Капитонов Э.А. Социология ХХ века. История и технология. Ростов-на-Дону: Издательство «Феникс», 1996.
3. Фотев Г. Герберт Блумер: символический интеракционизм. В кн.: Современная американская социология. М.: МГУ, 1994.
4. Современная западная социология: Словарь. /Сост. Ю.Н.Давыдов и др. М.: Политиздат, 1990.

Ключевые слова -


ФНГ ФИМ ФЭА ФЭУ Яндекс.Метрика
Copyright 2021. Для правильного отображения сайта рекомендуем обновить Ваш браузер до последней версии!